Там же на пересыльной станции я узнаю судьбу своего заявления по подписанию следующего контракта. О том, что получу отказ, не хочу даже думать. Просто уверен в положительном результате. Однако червячок сомнений, как говорится, потихоньку точит…
Окидываю взглядом лица товарищей. Не верится, что через сутки расстанусь с этими ребятами, ставшими за прошедшие месяцы для меня практически семьей. Даже капрал Юрай, поглядывающий на нас раскосыми глазами, вызывает некие родственные чувства. И, невероятно, но угрюмые Стефаны не вызывают особого негатива. Хоть и расстанусь с ними без какого-либо сожаления.
— Боюсь вас огорчить, — отрывает меня от раздумий зычный голос мастер-сержанта, — Но ваше приятное времяпрепровождение в нашем санатории закончилось. Постарайтесь быть мужественными и достойно пережить эту суровую неизбежность. Сейчас вы оденетесь по полной форме, получите у своих взводных сержантов кристаллы с документами, предписания и сухой паек. После чего построитесь на плацу и выслушаете напутственные речи от командования части. От себя лично хочу поздравить вас с получением нового статуса "полного гражданина", со всеми вытекающими отовсюду последствиями, и пожелать, чтобы благодаря полученным здесь навыкам вы легко преодолевали любые жизненные преграды. Это, собственно все, что я хотел сказать, — Тор повернулся к стоящим рядом взводным сержантам: — Провожайте своих птенцов.
Через час мы стояли на плацу. Что-то говорил капитан Отс, прохаживаясь в сопровождении командиров взводов. Пару слов сказал комбат. Утомительно долго вещал командир части.
Вопреки ожиданию на космодром нас доставили не привычные уже грохочущие геликоптеры, а вполне современные военные транспортные флаеры.
Только пересев из челнока в межсистемник и расположившись в удобных креслах, мы окончательно осознали, что армейский полугодовой контракт закончился, и все бывшие курсанты вновь стали свободными гражданскими людьми. Какая-то часть из нас вскоре подпишет новый контракт и продолжит службу, но это будет позже. А сейчас…
А сейчас все возбужденно разговаривали, смеялись, обещали не забывать друг друга и договаривались о будущих встречах.
Уиллис что-то весело рассказывает Гергерту и хохоча толкает меня локтем в бок:
— Помнишь, Олег?
— Чего помню?
— Опять ты витаешь в облаках, мечтатель, — снова толкается Сол. — Я тут Отто рассказываю, как провел двое суток прикованный наручниками к унитазу.
— Ну, не к унитазу, а к какой-то фигне, торчащей из переборки рядом с унитазом, — поправляю товарища, — А помнишь, как тот сержант собрал все ценные вещи, навешав нам лапши на уши, мол, мы будем служить под его началом, и в любой момент сможем забрать свое имущество? Ты еще тогда свой перстень в унитаз спустил.
— Должен же я был оставить что-нибудь на память единственному собеседнику, с которым общался двое суток полета, — снова расхохотался Уиллис.
М-да, кто бы мог подумать, что тот надменный сноб, которого я встретил полгода назад, превратится в отличного парня и надежного друга. Интересно, как быстро он станет прежним, вернувшись к обеспеченной жизни в элитном обществе?
— На Кинге примешь участие в отцовском бизнесе? Или есть собственные планы? — спрашиваю с искренним интересом.
— Не знаю, — пожимает плечами Сол, — Отец хочет подготовить меня себе на смену, но старший братец спит и видит себя на этом месте, и считает его по праву своим. Однако отец сомневается в его способностях. Из-за этого наши с братом отношения в последний год стали весьма натянутыми. Он может вспылить по любому поводу, обидеться на любое, сказанное мной слово. Честно говоря, предстоящая встреча с ним является единственным отрицательным моментом возвращения на родную планету.
— За полгода некоторые люди кардинально меняются. Может, и твой брат пересмотрел свое отношение к тебе, — пытаюсь приободрить товарища.
— Я был бы этому рад. Тем более, что у отца отменное здоровье и, надеюсь, еще не один десяток лет будет занимать свое кресло. Да ладно, Олег, чего тебе-то грузиться моими проблемами? В любом случае, если у тебя не получится с дальнейшей службой, я обещаю тебе престижное место на нашем предприятии.
— У меня непременно получится со службой, — говорю твердо, — Иначе и быть не может. Но все равно, спасибо, друг!
— Ну и хорошо. Тогда, может, что-нибудь передать твоим родным или знакомым на Кинге?
— Я сирота. А друзья тоже в армии, и, скорее всего, так же не думают возвращаться. А впрочем, попрошу тебя перевести деньги с одного счета на счет детского приюта в русской резервации. Поможешь?
— Конечно, помогу!
— Диктую Солу код управления и номер счета, на котором лежит тысяча кредитов, перечисленная мне мамашей Адиля.
Постепенно громкие голоса стихают. У большинства бывших курсантов вызванное нервным напряжением возбуждение сменилось полусонным состоянием, и они теперь находятся либо в глубокой задумчивости, либо в легкой дреме. Лишь отдельные группы продолжают переговариваться, но и те снизили голоса почти до полушепота. Откуда-то доносится басок Логрэя. Парень при пересадке примкнул к группе земляков и теперь не перестает вести с ними оживленную беседу. Он, так же, как и я, надеется на подписание следующего контракта. Но на родной Лите у него осталась любимая девушка, и в случае удачи они не увидятся еще год до первого отпуска.
Все-таки хорошо, что я не завел себе постоянную подружку на Кинге. Теперь меня ничего не связывает с этой планетой, ставшей мачехой для многих беженцев с территории бывшей Российской Империи.
* * *
Огромный зал расположенной близ генератора прокола пересыльной станции постепенно пустел. Бывших курсантов разбивали на группы и отправляли на отходящих в разных направлениях транспортах.
Вот Логрэй простился с земляками и подошел к нам, радостно улыбаясь.
— Чего это ты светишься, как самамут в брачный период? — спрашивает товарища Сол.
— Неужели непонятно? — поднимает брови тот и поясняет: — Этот транспорт идет в направлении моей планеты. А если я на нем не лечу, значит, меня ждет другой путь. Сами догадаетесь, какой?
— Надеюсь составить тебе компанию, — понимаю радость Алекса.
— А ты следи за своими земляками, — подсказывает он, — Если их отправят, а ты останешься, значит нам по пути.
— Да вот он, — шутливо толкаю Уиллиса, — Никак уезжать не хочет.
— Боюсь, вы без меня пропадете, — отшучивается тот, всматриваясь в оставшихся курсантов. — А, между прочим, кое-кто, кому со мной в одну сторону, уже уехал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
